Улыбка Моны Лизы

Улыбка Моны Лизы

Образ молодой флорентийки Моны Лизы дель Джокондо, созданный выдающимся живописцем эпохи Возрождения Леонардо да Винчи, вот уже без малого пятьсот лет дарит людям тепло неподдельного обаяния. Каждое поколение находит в этом образе что-то свое. Улыбка, чуть заметно тронувшая губы молодой женщины, как бы утверждает силу и очарование естественной женской красоты, спокойную уверенность осознания своего предназначения на Земле - любить, быть любимой, быть женой, матерью. Этот портрет даже через много веков не утратит своей силы, он всегда будет современным. Образ Моны Лизы вдохновлял многих на высокие творческие взлеты, был объектом поклонения и подражания.

Портрет молодой флорентийки неоднократно подделывали и даже похищали. Споры о портрете, о том, чему улыбается молодая женщина, кто явился прообразом, ведутся не одно столетие. Мир пережил уже множество самых невероятных версий. Самой последней из них, пожалуй, является версия, недавно распространенная в ФРГ. На портрете, мол, изображен сам художник. Компьютерные исчисления якобы выдают характерные взаимоотношения размеров глаз, бровей и прочего. Возможно, кому-то и нужна такого рода сенсация. Был идеал женской красоты, философской одухотворенности своей естественностью, и нет его. Оказывается, и великий мастер был с оригинальной хитрецой... Но все эти псевдосенсации моментально меркнут, стоит лишь вновь всмотреться в такой величественный и такой простой образ. Сенсации и споры вокруг Джоконды не прекратятся никогда. Ее улыбка будет всегда, пока существует человечество, пока существует цивилизация.

Давайте и мы поразмышляем о том, чему же улыбается юная женщина, изображенная великим мастером, выдающимся ученым, одним из самых талантливых представителей человеческого рода.

Улыбка на лице любого человека, как правило, украшает его. Поэтому, стараясь запечатлеть образ человека, художники изображали тот или иной вид улыбки соответственно заказам и таланту самого мастера. Непременная просьба современных фотографов перед включением затвора фотоаппарата - "Улыбнитесь, товарищи!". Словом, улыбка что-то косметическое, вроде шляпы или усов? Конечно, нет. В глубокой древности смеху и улыбке придавали особое значение. Еще на заре истории человечества было отмечено, что смех - это то, что отличает живого человека от человека, закончившего свой век. Звери и птицы, а также прочие существа, окружавшие первобытных людей, не могли смеяться. Улыбались и смеялись только люди, которые были живы и здоровы. Издавна между смехом и самой жизнью человек ставил знак равенства. Из глубины веков до нас доходят сведения о попытках людей постичь тайну жизни и смерти, понять и объяснить те изменения, которые происходят с только что умершими. Поначалу мертвых просто отождествляли с живыми. Смерть считали жизнью, только с обратным знаком. Если живые видят, дышат, спят, едят, смеются, то мертвые временно этого не делают.

Во многих мифах, сказаниях, былинах герой, спускающийся в царство мертвых, ни под каким видом не должен смеяться, чтобы не выдать себя за живого. Если путешествие в царство мертвых проходило без тени улыбки на лице, то вступление в жизнь обязательно сопровождалось улыбками, смехом. Смеху в древности придавали чудодейственную силу. Считалось, что смех не только украшает жизнь и сопровождает ее, но и обладает способностью ее вызывать.

Так, после удачной охоты старались смехом и танцами возродить убитого зверя.

В якутском фольклоре существует богиня родов Ийехсит. В мифе о ней описывается обряд, который должны совершить подруги только что родившей женщины. Во время обрядовой трапезы одна из подруг начинает безудержно хохотать, что вызывает всеобщую радость. Это якобы предвещает будущую беременность и рождение ребенка у смеющейся. В русской народной сказке о царевне Несмеяне милая, пригожая царевна почему-то все время плакала. Не было на ее светлом лице прекрасной девичьей улыбки. Не могли ее рассмешить ни заморские фокусники, ни местные скоморохи. Царь-отец, как обычно, обещает полцарства и руку дочери тому, кто ее "рассмеет". Почему не смеялась царевна Несмеяна, мы узнаем позже. А сейчас еще немного о смехе.

У древнейших, жителей Сардинии существовал обычай уничтожать престарелых соплеменников. Таким жестоким образом регулировали численность населения маленького острова. Во время этой страшной процедуры все громко смеялись, считая, что тем самым они вызывают новое рождение, которое собой как бы перечеркивает совершаемое ими злодейство. Выражение "сардонический смех" и в наше время употребляется для описания жестокого, злорадного смеха. У некоторых народов до сих пор существует обычай сопровождать похороны веселой музыкой, танцами и смехом. Этим провожающие умершего в последний путь выражают надежду, что в ближайшее время он возродится в ком-нибудь снова. Внешняя схожесть рожденного ребенка с его родителями, а тем более с его дедом или бабкой только подтверждала эту мысль.

Американские индейцы, когда рождался ребенок, приглашали колдуна, который, приведя себя в экстаз, якобы выведывал, кто именно вернулся, и давал младенцу имя этого человека. Обитатели Андаманских островов хоронили умерших детей под полом хижины, веря, что души умерших могут вновь войти в чрево матери и быть рожденными еще раз. Археологические раскопки на территории Греции показывают, что похожий обычай захоронения младенцев существовал у древних греков: под домами находили сосуды с умершими детьми.

Многие столетия предшественники славян и их соседи хоронили своих покойников по обряду так называемых скорченных погребений: умершего связывали определенным образом - так, чтобы он оказался в позе человеческого эмбриона, лежащего в чреве матери; сходство подчеркивалось тем, что труп-эмбрион густо покрывали красной охрой, как бы отдаленно напоминавшей само чрево. У некоторых народов в древности существовал обычай, называемый "ботлаган". Перед тем как придать погребению важного члена семьи, делали отметку на трупе маслом или сажей; когда же впоследствии в семье рождался ребенок, то его тело осматривали, чтобы определить, не имеется ли на нем такой отметины.

Рождение человека и его смерть рассматривали как переход от одной формы существования к другой. Причем, по мнению древних, переход от жизни на Земле к существованию в потустороннем мире происходил не в одночасье. Люди верили в определенные сроки, в которые душа умершего еще могла вернуться в тело, и ее об этом усердно просили. Точно так же новорожденный ребенок считался не полноправным представителем человеческого рода, а лишь кандидатом на это звание. Появление ребенка на свет всегда рассматривали как радостное событие, благодарение богов. За всю историю человечества накопилось бесчисленное множество мифов, легенд, абсурдных и почти научных теорий "Meханизма" появления на свет новых людей. Даже самый краткий анализ развития человеческой мысли в таком направлении будет достаточно объемным, и всегда останутся неосвещенные стороны огромного исторического и научного материала.

Большая часть сведений о представлениях древних на причины появления новой жизни, беременности, рождения детей, роли отца и матери дошли до нас в виде мифов, легенд, сказаний. Эти богатые источники представляют собой кристаллизат народной мудрости, логических выводов по поводу тех или иных явлений природы. Человеку всегда свойственно было проводить самоанализ. Одним из результатов такого самоанализа и являются сказания и мифы. "Мифы, - утверждал Салюстин в IV веке, - это события, которые никогда не случались, но постоянно происходят". Мифотворчество, сказания, предания мы и привлечем для экскурсии в мир представлений о сути человека, его биологическом и социальном развитии. Понятия о значении и месте мифотворчества менялись в зависимости от культурного уровня самого общества. Если на заре человеческой истории мифотворчество было единственным методом познания и описания мира, осмысления закономерностей природы, попыткой воздействовать на нее, то со второй половины XIX века бурно развивающаяся наука увидела в мифологии лишь "пережитки", неправильное, искаженное понимание многих закономерностей. Но уже тогда, во второй половине XIX века, утвердилось представление, что мифотворчество является донаучным, а точнее, первым опытом научного объяснения некоторых явлений в природе, и в том числе явлений, происходящих в самом человеке. Наука о традициях, быте - энтология - в XX веке доказала, что мифотворчество у примитивных народов, тесно переплетаясь с религией, обрядностью, существовало как форма, регламентирующая определенный порядок, социальное равновесие, характерные для данного общества, данной этнической группы. Многие ученые в начале XX века утверждали, что мифология древнейших народов обладает психологическим своеобразием, более того, мифотворчество наделено изысканным символическим "языком", в терминах которого человек моделировал, классифицировал и интерпретировал мир, общество и себя самого.

Земледельцы энеолита IV-III тысячелетия до н. э. (в их числе были и языческие предки славян) выработали свою систему представлений, которая во многом передалась будущим поколениям. Земля, вспаханная и засеянная, уподоблялась женщине, "понесшей во чреве своем". Земля в русском народном эпосе всегда сравнивалась с матерью. Весеннее обновление природы - с беременностью и родами. Благодатное влияние неба и солнца сравнивали с теплом супружеской любви. У А. Афанасьева в книге "Поэтические воззрения славян на природу" есть такие замечательные строки: "Пло-дотворящая сила солнечных лучей и дождевых ливней, ниспадающих с небесного свода, возбуждает производительность земли, и она, согретая и увлажненная, растит травы, цветы, деревья и дает пищу человеку и животным... Небо обнимает Землю в своих горячих объятьях, как невесту или супругу, рассыпает на нее сокровища своих лучей и вод, и Земля становится чреватой и несет плод: не согретая весенним теплом, она не з силах ничего произвести. В зимнюю пору она каменеет от стужи и делается неплодною, с приходом же весны земля, по народному выражению, "принимается за свой род". И еще там же: "Не Земля родит, а небо". Народ пословицами выражал свое представление, что без влияния благоприятных условий, посылаемых природой, Земля бессильна дать урожай.

С древних времен беременность уподоблялась всходу посеянного зерна; так, в народной былине говорит жена богатырю Дунаю:

У меня с тобой есть в чреве чадо посеяно. 
Принесу тебе я сына любимого... 
Дай мне младенца поотродить,
Свои хоть семена на свет пустить.

"Семечко" употреблялось в древности на Руси как ласкательное название ребенка. О беременной женщине высказывались иносказательно: "покушала горошку". Рождение младенца уподоблялось принесенному злаком или деревом плоду. Поле представлялось древним славянам живым существом, беременной женщиной, ожидающей потомства, или же могилой, скрывающей в себе погибшее зерно.

Весенним водам приписывали в народе целительные, животворящие силы. Их сравнивали с живой водой, потому что весенние воды были в состоянии растопить лед, как оковы, опутывавший землю, пробудить ее к жизни, к плодородию. Отсюда, наверное, появилось верование, что дождь, особенно первый, весенний, дарует тем, кто под ним искупается, силу, здоровье, красоту и чадородие. Больным и ослабленным всегда давали пить весеннюю дождевую или талую воду. Большинство целебных настоев и лекарств в своем составе обязательно имели талую весеннюю воду. Хранительницами живой воды во времена языческой Руси считались рожаницы. Заоблачные девы - рожаницы "ведали" рождением детей, наделяли людей мудростью, предвидением. Это они, по представлению древних славян, приносили на Землю младенческие души и увлекали души усопших в загробное царство. По народному представлению, рожаницы были устроительницами судеб человека. Они всегда присутствовали при рождении и уже с первых дней жизни определяли судьбу каждого человека. Роду и рожаницам приписывалось влияние на деторождение, они покровительствовали женщинам, брачным союзам, играли роль повивальных бабок, кормилиц. Рожаницы были ответственны и за то, чтобы как следут "привязать" к жизни новорожденного. Его пуповина должна быть перевязана специальной выпряденной питью, что у славян обозначалось словом "повит" (отсюда и слово "повитуха", повивальная бабка). Рожаницы, присутствуя при родах, таинственным образом "разжигали в ребенке огонь жизни". Таинственная связь между родами, рождением детей и трудовой деятельностью человека всегда усматривалась в верованиях древних. Особенно это касалось ткачества и прядения. В святочные вечера непозволительно было заниматься пряжей и ткать из-за опасения того, что беременная женщина может родить урода. Бытовало поверье, что в доме, где на рождество плетут лапти, родится кривой ребенок. Такие наивные представления о связи процессов беременности и ткачества рассматривались в древности как единственный способ избежать рождения мертвых или уродливых детей.

Поклонение богиням, покровительницам материнства - рожаницам, берегиням - требовало от женщин соблюдения определенных норм поведения, ограничений и даже некоторых лишений. Все правила и предписания были не чем иным, как комплексом мер профилактики, выработанных прозорливой народной мудростью. Служили они в основном тому, чтобы оградить беременную от тех или иных опасностей, создать благоприятную обстановку для течения беременности. Соблюдая все нормы поведения, женщина заручалась "благосклонностью" божеств к ней и ее потомству, а в итоге ребенок рождался здоровым. Отступление от предписанных правил, естественно, наказывалось, и виновата в том была только сама женщина.

У каждого народа среди галереи богов, божеств, идолов особым почтением пользовались покровительницы женщин, детей, беременности и родов. Наиболее известная среди них - Афродита, мифологическая богиня любви, браков и даже родов. Она же считалась "дето-питательницей". В римской мифологии Диана - богиня растительности, родовспомогательница, олицетворение луны. Она считалась прародительницей животного и растительного плодородия. У женщин Древнего Рима покровительницей материнства, богиней брака была Юнона. Считалось, что каждая женщина имеет свою Юнону, как каждый мужчина своего Гения. В египетской мифологии покровительницей рожениц считалась Иси-да. Она старалась облегчить роды и определяла судьбу новорожденных.

Были у женщин и явные враги - злые духи, приносившие вред беременным и их потомству. В армянской мифологии Алы обвинялись в том, что душили рожениц, поедали их мясо, особенно печень. Они же причиняли вред ребенку еще в утробе матери, похищали новорожденных и уносили их своему царю...

В восточнославянской мифологии существует единственное женское божество, которое в перечислении кумиров богов Киевской Руси в "Повести временных лет" замыкает список, начинающийся Перуном. Макошь - мать хорошего урожая, мать счастья. В христианской религии Макошь была заменена Параскевой Пятницей. Она, как и Макошь со своими русалками, была связана с водой: покровительствовала святым целебным источникам и колодцам. В свое время были известны "пят-ницкие родники". К Пятнице издавна обращались женщины с просьбой о даровании ребенка. На праздник покрова девушка, желающая выйти замуж, обращалась с мольбой о том к Пятнице: "Матушка Пятница-Параскева, покрой меня, пошли жениха поскорее". Легкое покрывало, которым окутывала голову невеста, ее фата, есть символическое отображение того общего покрова, под которым является ежегодно прекрасная богиня весны, распространяющая на всю природу чудесный дар плодородия. Покрывая голову фатой, выходившие замуж девушки как бы отождествляли себя с богиней весны, желали себе такого же плодородия и процветания. Покрытие головы сделалось признаком замужества.

Издавна наблюдая за процессами, происходившими в природе, человек переносил и на себя эти представления. По аналогии с силами природы в процессе зарождения новой жизни участвуют двое - мужчина и женщина. Но, несмотря на очевидность такого факта, многие понятия древних о процессах зачатия выглядели очень своеобразно. По твердому убеждению древних, ничто в мире не происходило просто так, в силу естественных природных закономерностей. В любом самом простом явлении природы искали и находили сверхъестественные причины. По бытовавшим тогда верованиям, никто не умирал просто так: от старости или от ран. Во всем искали происки злых духов, тайных и явных врагов. Точно так же никто из людей не рождался под влиянием естественных природных причин. Рождению каждого человека искали сверхъестественное объяснение.

Понятия о биологических механизмах появления новой жизни, зачатия, очевидно, имелись очень давно. Причем представления эти были достаточно полными и правильными. Так, еще у языческих славян часто встречались стилистические изображения очень важного момента в процессе вегетативного развития - опыления цветка. На этих изображениях отчетливо виден цветок, распавшийся надвое и распустившийся. В образовавшееся углубление падает овальное или каплеобразное семечко ("цветень", пылинка). Иногда процесс опыления изображался иначе: одна пылинка уже лежит в глубине растения, а другая еще только проникает в него сверху.

Культ яиц как источника жизни возник за несколько тысячелетий до христианства. На пасхальных яйцах - писанках - изображали лосих - рожаниц, которым поклонялись древнейшие славяне - язычники. У рожаниц просили благополучного рождения, легкой судьбы и всяческого процветания.

Беременность и роды без участия мужчины в древнейшие времена представлялись исключительным явлением, но не являлись чем-то совсем невозможным. Любое событие: сильная буря, проглоченный плод, камешек, съеденная рыба и т. д. - могло считаться причиной рождения ребенка, но никогда, конечно, при этом не обходилось без сверхъестественной силы. Такое рождение у всех народов считалось "чудесным". На самых ранних ступенях человеческого развития "чудесное" рождение приписывалось практически всем без исключения. С развитием общества, появлением элементов культуры "чудесное" рождение стали приписывать только героям, великим охотникам, воинам. С появлением монархии, богов чудесное рождение стало обязательным для царей и богов. Все прочие рождались обычным способом.

В народных былинах, сказках одним из самых распространенных видов "чудесного" рождения было рождение от съеденного плода или ягоды. В русских народных сказках и преданиях чаще всего упоминается горох. Покати-горох родился от того, что его мать съела горошек. Горох из-за своей способности разбухать был весьма популярным средством обеспечения желанной беременности. Например: царица глотает горошину. "Разбухла горошина, и царице тяжелешенько, горошина растет да растет, и царицу все тягчит да гнетет". Не менее популярным средством считалось яблоко. Множество русских народных сказок упоминают яблоко как верный способ вызвать желанную беременность. И если в некоторых сказках яблоко должна есть целиком супруга, в других - его необходимо разделить между мужем и женой.

Обязательное употребление волшебного яблока обоими супругами предписывалось, очевидно, в тех случаях, когда допускалось влияние мужчины на отсутствие беременности.

Употребление плодов для появления беременности не только связывали с мистическим "чудесным" зачатием, но плодами старались исправить те или иные нарушения, возникавшие в процессе семейной жизни. Применяли их как средство поправки здоровья, нормальной беременности, рождения жизнеспособных детей.

Каждый народ имел свои излюбленные плоды, которые "способствовали" возникновению беременности. В Индии издавна с этой целью употребляли рис, в Греции - айву, у многих народов незаменимым растением считали мандрагору. Пифагор называл мандрагору "человекоподобным" растением. В средние века представления о способности мандрагоры вызывать зачатие обусловило появление целой индустрии изготовления из нее снадобий. Существовали и подпольные "лаборатории", изготовлявшие поддельные мандрагоровые корни.

Растения и плоды, по представлениям древних, не только были способны вызвать беременность, но оказывали влияние на ее исход. Существовало мнение, что употребление в пищу двух бананов из одной связки непременно вызовет рождение двойни. Индейцы южноамериканского племени гуарани считали, что женщина родиг двойню, если съест два сросшихся зерна проса. Даже две груши, выросшие на одном стебле, могли оказаться причиной рождения близнецов. Такое отождествление явлений природы и процессов, происходящих с человеком, сейчас понять несложно. Люди пытались найти логическую связь между малопонятными явлениями. Найдя хотя бы внешнее сходство, они старались повлиять на ход событий, на саму природу. Рождение двойки или еще большего числа детей в далекие времена рассматривалось как нечто очень страшное, малообъяснимое, сверхъестественное. До нас дошли сведения, что близнецов боялись, считали их порождением дьявола, нечистой силы. Их незамедлительно уничтожали после рождения, а мать подвергали изоляции и всяческим мистическим "очищениям". Попытаться объяснить такое отношение к близнецам можно, приняв точку зрения людей, живших в то время. Действительно, рождение ребенка женщиной хотя и малопонятный, но вполне объяснимый процесс перевоплощения духа умершего предка. Но когда у женщины рождаются два очень похожих друг на друга ребенка, все обстоит совсем иначе. Вернее всего, дух умершего когда-то предка появился в двух обличиях. В этом случае, без сомнения, не обошлось без влияния нечистой силы...

Особенно сильным средством для возбуждения беременности всегда считался плод гранатового дерева. Многочисленные зерна, содержащиеся в одном плоде, символизировали чрезвычайную силу плодовитости. По представлениям древних, гранат вызывал беременность не только при съедании его, но и при прикосновении. Аттис - бог греческого происхождения, родился от того, что мать его положила за пазуху гранатовое яблоко. Такую же роль в народных поверьях играла тыква. В понятии древних людей тыква ассоциировалась с чревом женщины. В древнеиндийском мифе супруга царя Сагары производит на свет тыкву, в которой находится 6 тысяч сыновей.

Влияние чудесных плодов в народном воображении так велико, что даже мужчина, поев такие плоды, в состоянии родить ребенка. В португальском рассказе женщина, помолившись у гроба святого Антония, получает три яблока, которые ей необходимо съесть, чтобы стать матерью. Случайно волшебные яблоки съедает ее муж. Через девять месяцев ему разрезают чрево и извлекают прекрасную девочку.

Появление новых людей связывали и с водой, перенося на человека ее универсальное оплодотворяющее действие. В северной русской народной сказке царица пьет из колодца. Через положенный срок рождается сын, названный Иваном Водовичем. У многих народов существовало поверье, что женщине, желающей забеременеть, следует напиться ключевой воды до отказа.

Вода, по мнению многих народов, была не только важнейшим элементом поддержания жизни, но и вызывала ее, обеспечивала здоровье и благополучие. У славян, как и у многих других народов, наибольшим уважением и почетом пользовались родники (ключи, сту-денцы, криницы) и реки. Вытекающие из глубин земли, они считались такими же живительными и плодоносящими, как дождь. Существовало поверье, что подземные источники появились из земных недр после удара молнии. Поэтому, наверное, и назывались они громовыми, гремячими. Некоторые из них, по народному преданию, потекли от удара огненных стрел Ильи Муромца или из-под копыт его богатырского коня. В народе считали, что богатырские кони народных героев ударом своих копыт выбивали подземные ключи - дождевые источники.

Вера в чудодейственную силу воды так сильно закрепилась в народе, что пришедшая на смену язычеству христианская вера вынуждена была легализировать обряды, связанные с источниками. Чудодейственные источники, ключи, родники, вызывающие рождение, дарующие молодость и здоровье, имели большую популярность на Руси, в Западной Европе. Каждый колодец носил имя какого-нибудь святого.

Оплодотворяющую силу воды и растений старались всячески использовать, только бы она помогла зачатию. В Риме дубовые ветви носили в брачных процессиях, видя в них символ плодородия. В ряде мифических сюжетов с дубом связывали происхождение человеческого рода. По поверьям селькупов - древних жителей Западной Сибири, человек происходит из развилки березы. У многих народов береза считалась символом плодородия, здоровья, благополучия в браке. В восточнославянской мифологии береза - священное дерево. Оно почиталось как женский символ во время праздника весеннего плодородия. В праздничный день в селение вносили распустившееся дерево и девушки надевали на голову венки из веток березы. Такой обряд должен был обеспечить счастье в семейной жизни, рождение здоровых и крепких детей. Люди старались отождествлять себя с природой во всем. С процессами, происходившими в природе, отождествляли изменения, происходившие в них самих, и наоборот.

Магическая способность сообщать плодородие садам и полям, приписываемая беременным женщинам, хорошо известна многим народам мира. У различных племен и народов существовало убеждение, что если беременной женщине дали отведать первый плод с дерева, то на следующий год оно принесет небывалый урожай. Бесплодная же женщина, как полагали многие народности, заражает сад и огород своего супруга бесплодием и активно препятствует плодородию и процветанию. Потому го с бесплодной женщиной, как правило, старались расстаться. О бесплодии мужчин в далекие времена было неизвестно. Все мужчины, способные выполнять свои супружеские обязанности, считались способными к деторождению. И только горькие пьяницы и тяжело больные считались неспособными быть отцами. Однако о роли отца в деторождении велись продолжительные и порой ожесточенные споры. Очевидно, всегда человечество размышляло о том, кто же является создателем новой жизни, мужчина или женщина, и как распределяются роли каждого. По этому поводу существовали предположения, теории, догмы. Не раз волновавший всех вопрос обсуждался в высших научных и церковных инстанциях.

Были правильные и абсурдные заключения. Так, Аполлон говорит у Эсхила:

Не мать свое дитя творит, о нет!
Она питает лишь и носит жизнь, 
Зажженную не ею, а отцом.

Акмейон Кротонский (IV век до н. э.) утверждал, что семя - часть мозга. С ним не соглашались Анаксагор, Демокрит и Гиппократ. Они считали, что семя - продукт, образуемый всеми частями тела, и, следовательно, он имеет важное значение для передачи характерных свойств человека из поколения в поколение.

Вплоть до середины XVIII века не прекращались ожесточенные споры между учеными-естествоиспытателями. Основой споров был тот же вопрос - кто является инициатором создания новой жизни, как происходит передача характерных для человека черт?

Почему дети бывают похожи на своих родителей, сначала объясняли просто. Кто-то из предков, дождавшись своей очереди, вселяется в чрево новой матери. Так процесс реинкарнации - перевоплощения - повторяется из поколения в поколение. Поэтому члены одной семьи, за редким исключением, бывают похожи друг на друга. Но были и другие гипотезы, объясняющие данное явление.

В мифологии тайских народов Индокитая существовало поверье о Хуонах. Считалось, что у каждого человека от 32 до 120 Хуонов. Большинство Хуонов человек получал от отца, меньше от матери. Существовали Хуоны головы, лба, носа, локтя, легкого, печени и так далее в зависимости от знаний анатомии. Помимо Хуонов внешнего вида, существовали своеобразные эмоциональные Хуоны: печали, смеха, веселья, раздумья, различных навыков. Это очень напоминает современные данные о типе эмоциональных реакций человека, которые, как установлено, также передаются по наследству. Но самый главный Хуоп - Хуонтон находился в голове. Очевидно, его существование зависело только от отца.

Не получивший Хуонтона считался очень несчастным человеком. Имелись представления, что Хуоны могли случайно отставать от своего владельца, и тогда человек должен был чувствовать усталость или мог заболеть. У стариков Хуоны во время сна играли с духами и богами в шахматы.

Были и правильные представления о процессе зачатия и о роли мужчины в этом процессе.

Знаменитый римский поэт и философ-материалист Тит Лукреций Кар в своей поэме "О природе вещей" так обрисовал механизм оплодотворения и передачи наследственных признаков:

Если в смешении семян случится, что женская сила
Верх над мужскою возьмет и ее одолеет внезапно,
С матерью схожих детей породит материнское семя,
Семя отцово - с отцом. А те, что походят, как видно,
И на отца и на мать и черты проявляют обоих,
Эти от плоти отца и от матери крови родятся,
Если Венеры стрелой семена возбужденные в теле
Вместе столкнутся одним обоюдным гонимые пылом.
И ни одно победить не сможет, ни быть побежденным.
Может случиться и так, что дети порою бывают
С дедами схожи лицом и на прадедов часто походят.
Ибо нередко отцы в своем собственном теле скрывают
Множество первоначал в смешении многообразном,
Из роду в род от отцов к отцам по наследству идущих,
Так производит детей жеребьевкой Венера, и предков
Волосы, голос, лицо возрождает она у потомков.
Ибо ведь это всегда из семян возникает известных,
Так же, как лица у нас и тела, да и все наши члены,
Дальше: как женщин рождать способно отцовское семя,
Так материнская плоть - произвесть и мужское потомство,
Ибо зависят всегда от двоякого семени дети.
И на того из двоих родителей больше походит
Все, что родится, кому обязано больше; и видно,
Отпрыск ли это мужской или женское то порожденье...

Несмотря на такое реалистическое и приблизительно правильное описание процесса оплодотворения и передачи наследственной информации, вся история естествознания тем не менее изобиловала сообщениями о научных спорах и настоящих баталиях по поводу механизма зарождения. Некоторые из них заканчивались смертельным исходом.

В средние века существовало учение о пределинеации или преформации. Оно предполагало, что все части, органы взрослого человека созданы богом. В процессе создания первого человека всевышний-де позаботился о заготовке впрок микроскопических моделей - будущих гомункулов. Из микроскопических человечков и стали рождаться на всей Земле люди. Вследствие малой величины и прозрачности микрогомункулов они не были доступны взорам любопытствующих. Многих ученых того времени волновал вопрос: где находились миллиарды будущих людей? Одни склонялись к тому, что мужчина поступал как садовник, сажающий семена - микрогомункулов - в теплую, благодатную почву. Другие считали, что его деятельность подобна вешнему дождю, который освобождает землю от снега и льда и пробуждает к жизни спящий до поры плод - микрогомункул в лоне женщины. Подробному описанию таких споров в то время были посвящены многие научные книги. Пролить свет на столь затруднительный вопрос помог профессор математики Падуанского университета Галилео Галилей. В 1610 году он сконструировал "оккиалино", то есть микроскоп. Изобретение по достоинству оценил и значительно усовершенствовал прилежный суконщик из Делфта и выдающийся исследователь (в свободное время) Антон ван Левенгук. Именно он, впервые рассматривая в микроскоп семенную жидкость человека, увидел живых, передвигавшихся с помощью жгутоподоб-ных хвостов маленьких "животных" - "анималькулюсов".

Так, в середине XVII века впервые были описаны зародышевые клетки человека, которые, как выяснили много позже, были ответственны за передачу наследственных признаков. А тогда, после описания Левенгуком анималькулюсов, все спорившие ученые разделились на два четких лагеря: овистов, считавших, что зародыш заключен в яйце, и анималькулистов, считавших местом его пребывания сперматозоид - анималькулюс,

С большим трудом, преодолевая множество разногласий и споров, в начале XIX века ученые все же пришли к убеждению, что в процессе рождения нового человека одновременно принимают участие как мужчина, так и женщина. Обыватели стали меньше верить в возможность "чудесного" рождения, терпимее стали относиться к рождению близнецов. Но все еще оставался нерешенным вопрос, который человечество пыталось разрешить с незапамятных времен: кто роднее новорожденному младенцу - отец или мать? Вопрос о материнском и отцовском праве не давал покоя не только естествоиспытателям, но и юристам, государственным мужам, философам.

Родственной связи, родству по крови с глубокой древности люди уделяли большое внимание. Сама кровь считалась символом жизни и ее обязательным компонентом. Раненный на охоте или в битве человек, теряя кровь, расставался с жизнью. Процесс рождения нового человека также сопровождался истечением крови. Для заключения важных соглашений, принятия новых членов клана, установления искусственного родства существовали особые ритуалы с использованием крови. Родственные, кровные отношения между матерью и ее детьми ни у кого не вызывали сомнений. Материнская кровь не только питала ребенка на протяжении всей беременности, но, как считали достаточно долго, из материнской менструальной крови и происходила сама беременность, развивался плод. Если же у женщины беременность не возникала, то менструальная кровь ежемесячно выделялась наружу, как бы напоминая о необходимости дать ей применение.

Как только ребенок был зачат, наружное кровотечение немедленно прекращалось. Согласно учению древнеиндийских целителей зародыш, точно бутон лотоса, поднимался из материнской менструальной крови после мощного толчка, который производило мужское семя. Аристотель считал женскую менструальную кровь "материей", а мужское семя возбудителем движения... Такие представления, естественно, повлияли на решение вопроса о родственной связи и материнском праве в пользу женщины - матери.

Ребенок считался соединенным кровным родством только с матерью, а стало быть, рожденный ребенок, естественно, переходил к роду матери или ее тотему. Мужчине оставались лишь лавры "добытчика". Он, как правило, не мог претендовать на возможность воспитывать сына или дочь даже в случае внезапной гибели жены. Но было бы ошибкой считать, что мужская половина человечества так легко сложила свои родительские права. В запасе у мужчин имелись способы, позволявшие повлиять на природу, исправить ее несправедливые ошибки. Недостающую наглядность родственной связи между отцом и его ребенком мужчины возмещали целым комплексом мистических действий, обрядов, который существовал у разных народов и назван этнографами "ку-вада". Первоначально кувада поражает своей причудливостью и даже нелепостью. Однако это лишь до той поры, пока не становится ясен смысл такого ритуала и его конечная цель. В итоге, когда весь смысл кувады раскрывается, возникает чувство большого уважения к мужчинам, выдерживающим такие испытания, чтобы утвердиться в праве считаться отцом.

На самом деле кувада лишь малая часть того огромного комплекса всевозможных табу, предостережений, правил, которые были обязательны для будущих родителей. Действие этого комплекса начиналось с момента обнаружения беременности и могло продолжаться еще долго после рождения ребенка. Как же отстаивали свое кровное родство и право считаться родителем представители древних народов? Для достижения цели необходимо было создать дополнительную родственную связь, так как, по мнению общины, акта оплодотворения для настоящего родства явно недостаточно. Простейшим способом считалось бы, очевидно, усыновление собственного ребенка и естественный переход его в тотем отца. Следы таких церемоний сохранились у некоторых народов, например, у древних римлян. Однако воображение людей, стоявших ближе к природе, не могло удовлетвориться таким "рафинированным" актом. Требовалось что-то такое, что напоминало бы "плоть и кровь". Вот -тут и был создан комплекс ритуальных действий кувада.

В чем заключалось это удивительное действо? Когда рождался ребенок, в доме начинались ритуальные при-ттгтлрния С большой тщательностью и даже торжественностью заботливые родственники устраивали постель для родильницы. Роль родильницы должен был выполнять муж родившей женщины. Несколько дней подряд к хижине шли родственники из ближних и дальних деревень, соседи и просто незнакомые люди. Все они поздравляли мужа с рождением его наследника. Ребенок при этом лежал рядом, и мужчина внимательно наблюдал за его состоянием. В обязанности папы входило следить за тем, чтобы пупок заживал как следует. Считалось, что между родившимся ребенком и его отцом существует симпатическая связь, поэтому и питаться отец вынужден так же, как ребенок. Ведь никому не придет в голову кормить только что родившегося ребенка жареным мясом или рыбой. Пища отца не отличалась от диетической пищи новорожденного. Не следует, наверное, говорить, что курение и жевание листьев кокки полностью исключалось для мужчины, находящегося на посту в родовой постели. Даже если ребенок заболевал, то целебные настои для поправки его здоровья должен был принимать не ребенок, а его отец.

За время многодневного поста будущий папа, питаясь облегченной пищей, очень слабел и худел. Для придания более плачевного вида кандидату на звание отца его раскрашивали черной краской. У некоторых племен ритуал еще более усложнялся: отец не только должен был лежать и соблюдать строгую диету, но обязан кровоточить и страдать от болей, как женщина во время родов. Для обеспечения таких требований соплеменники употребляли разнообразные вспомогательные средства, например порезы и прижигания.

Выдержавший первый тур испытаний - пролежавший в родовой постели определенное для каждого племени число дней - претендент на звание отца обязан был устроить пир для всех родственников и прочих заинтересованных лиц. Собравшиеся быстро расправлялись со всеми съестными припасами, находившимися в хижине, а в благодарность устраивали хозяину настоящую пытку. Острыми когтями животных или рыб они царапали кожу бедному будущему отцу и затем натирали его густой кашей из вареного перца крепчайшей разновидности. Что испытывал при этом кандидат, легко себе представить. Но настоящий мужчина не должен был ни одним звуком выдать своих страданий, иначе его нелегкие усилия окажутся тщетными. Только удостоверившись, что все испытания пройдены о честью, собравшиеся родственники и соседи поздравляли новоявленного отца. Теперь ребенок, рожденный его женой, принадлежал его роду, его тотему.

Казалось бы, такой странный и жестокий обычай не должен был прижиться. Однако имеются сведения о глубоких исторических корнях такого ритуала и даже широком географическом его распространении.

Куваду знали, и к ней прибегали все народы Южной Америки. По сообщениям Марко Поло, такой обычай существовал в Китае. Кувада была известна в Африке, на Корсике, в Испании. У древнего племени басков в том или ином варианте обычай сохранился до начала XX века. Кувада была распространена на территории России, в некоторых сибирских районах.

Если отбросить экзотическую привлекательность подобного ритуала, останется явное стремление людей "исправить ошибку природы", повлиять на нее. Описанный нами обычай искусственно реабилитировал отца, дополнял недостающие связи между отцом и ребенком, уравнивал их по своим значениям с актом беременности и рождения. Все это касается родственной, кровной связи. В понятии древних людей существовала и другая связь между отцом и ребенком, еще до рождения. На современном языке подобную связь, наверное, можно назвать мистической. Однако это было бы упрощением и попыткой вообще отказаться от рассмотрения такой связи. Давайте назовем ее симпатической. Такой термин мало что разъясняет, тем не менее он не так часто употребляется в сложившихся штампах.

Итак, когда представитель какого-нибудь древнего рода или племени узнавал, что его жена становится беременной, на него накладывались многие ограничения и запреты. У брахманов с этого времени мужчины чистят зубы, не жуют больше бетель, ни в коем случае не стригут бороды и постятся до родов, В Китае мужья были обязаны быть крайне осторожными в своих движениях во время беременности жены. "Если земля под ним будет трястись, то симпатическим путем будет нарушен также покой и рост плода в утробе женщины..." Особенно опасно в указанное время было вколачивать гвоздь в стену: считалось, что такое действие могло пригвоздить духа земли, который пребьвал в стене. В отместку за это он мог устроить так, что ребенок родится с парализованной рукой или ногой или слепым на один глаз. Вбивание гвоздя в стену может вызвать паралич внутренностей новорожденного или смертельный запор.

Откуда берутся дети

Чем ближе роды, тем осторожнее в своих действиях должен был быть муж и будущий отец. К концу беременности он ни под каким предлогом не должен был передвигать ни один тяжелый предмет в доме, потому что хорошо известно - духи земли имеют привычку селиться в таких тяжелых предметах, которые редко передвигаются из-за своей тяжести. Даже передвижение легких предметов могло быть опасным. Например, какой-нибудь отец перед самыми родами решал вдруг свернуть циновку на своей постели после того, как она долгое время пролежала разостланной, в результате он получал неприятный сюрприз - ребенка с закрученным ухом. Рождение ребенка с заячьей губой связывали с тем, что незадолго до родов сама беременная по неосторожности резанула ножницами старую одежду-мужа, которую чинила, или с другими аналогичными действиями.

У некоторых племен, живших в Экваториальной Африке, будущий отец перед самыми родами покидал стоянку и отправлялся на три дня в заросли, оставляя свой пояс и повязки, которые он носил на руках, так что ни одна часть его тела не была стянута. Это "рассматривается, как действие, благоприятное для роженицы". Сразу после рождения ребенка индейцы отказывались нюхать табак, ибо отец мог повредить новорожденному громким чиханием.

У различных народов мира существовали поверья о таинственной связи пуповины и плаценты с родившимся человеком и о влиянии этого органа на судьбу будущего ребенка. Повсеместно, например, было распространено представление, что высушенные кусочки пуповины могут принести удачу, успех, благополучие, оказать благотворное действие на исход беременности. Женщина, желавшая родить мальчика, должна была принимать кусочки пуповины рожденного не так давно мальчика вместо лекарства. Когда ребенок рождался в оболочках последа, как считали в "сорочке", кусочки последа становились предметом настоящего поклонения. Повитухи частенько похищали "сорочку" или подменяли обыкновенной. Сама же "сорочка" счастья становилась предметом купли-продажи. В Англии конца XVIII века в "Тайме" ежедневно помещалось несколько десятков объявлений о продаже таких амулетов "счастья". Рыночная цена кусочка "счастья" держалась на уровне 20 гиней. И лишь к середине XIX века распространение знаний повлияло на снижение цены до шести гиней. Ношение амулета "счастья" было обычным явлением. Покупатели магических средств находились среди адвокатов, юристов, врачей. Большой популярностью амулеты "счастья" пользовались у бесплодных супругов.

Считалось, что жизнь ребенка сложится благоприятно, если пуповина или плацента находятся в сохранности. Если же им наносят повреждения или их теряют, страдает и ребенок.

У подавляющего числа народов и народностей беременность - радостное событие. С появлением беременности на саму беременную и ее родственников, особенно мужа, накладывались четкие обязательства. Для беременной создавались все условия, способствовавшие правильному течению беременности. Женщина должна была быть чрезвычайно строга в пище. Ей запрещались определенные продукты, а другие, наоборот, предписывались. Она должна была быть очень осторожна в передвижении. Окружающие старались обеспечить ей физический и душевный покой. От нее требовался повышенный самоконтроль. По понятиям древних, женщина в период беременности должна поддерживать в себе радостное расположение духа, чаще улыбаться, у нее должен быть повышенный религиозный настрой. Чтобы родился здоровый и красивый ребенок, на стенах комнаты будущей матери развешивали изображения хорошеньких, упитанных младенцев. У постели родильницы в Древнем Риме ставили статуэтки с изображением атлетически сложенных юношей.

Ожидающая ребенка женщина должна была избегать смотреть на умирающих животных, на обезьян и больших змей, в противном случае, как считали, ребенка в утробе могут постичь несчастья, например, он может ослепнуть. Отцу будущего ребенка в период беременности жены также непозволительно было убивать животных, в том числе и домашних, считалось, что дух убитого может войти в утробу матери и ребенок тогда родится в зверином обличье.

У айнов, которые некогда проживали на Сахалине, беременная женщина до родов обязана была прекратить прясть и вить веревку, потому что якобы в противном случае кишки новорожденного могут спутаться, как нити.

В России, в Сибири беременным нельзя было перешагивать через собаку, пинать ее ногой - "у ребенка будет болеть спина и гнуться назад". Будущей матери не разрешалось перешагивать через оглоблю, сидеть на пороге. В этих приметах заключался определенный рациональный смысл: перешагивая через какой-либо предмет, женщина могла упасть и повредить плод, а сидение на пороге грозило простудой.

Народная наблюдательность искала и находила всевозможные объяснения врожденным болезням, уродствам, высокой смертности детей. Обычно выискивали связь между поведением родителей и благополучием будущего ребенка. Примет и рекомендаций тут можно перечислить великое множество.

Беременные женщины не должны проходить мимо того места, где был убит человек, зарезан бык, сожжена собака, иначе у них родится калека. Беременным женщинам не разрешается строить дом, покрывать крышу, вбивать гвозди, курить и жевать табак, потому что все роковым образом отражается на ребенке. Существовали и объяснения таким приметам. Прибивание гвоздей, например, ведет за собой чрезвычайно плотное приклеивание ребенка в животе матери. Только после того, как отец сам вытянет ребенка, роды могут окончиться благополучно. Если беременная женщина посмотрится в зеркало, то ребенок ее будет косым, если она поест вороньего мяса, то ребенок будет каркать, если она схватит обезьяну, то у него будет обезьянья голова, если она будет есть свинью на чьих-нибудь поминках, то ребенок получит чесотку, если беременная женщина съест змею, то ранит легкие ребенка. Если она будет выжимать масло, то голова ребенка сдавится. Ребенок станет черным как уголь, если его мать во время беременности прошла мимо того места, куда ударила молния. Горе беременной, которая переступит через чьи-то протянутые ноги: в ребенке образуется узел, который будет препятствовать родам.

Муж беременной женщины также должен был выполнять определенные предписания. Ему запрещалось выходить в море, потому что "рыбы убегают от него и море становится бурным". С самого начала беременности и до того момента, когда ребенок станет ходить, женщинам запрещалось курить табак, "ибо ребенок от этого чернеет внутри и умирает". Отец ребенка подвергается чуть менее строгим ограничениям. Правило, соблюдаемое многими народами: на протяжении всей беременности и кормления грудью - запрет половой жизни.

Детей любят во всем мире. В них любят лучшее будущее, украшение семьи, рода, страны. Бесплодие же - невозможность иметь детей - у всех народов считалось великим несчастьем. Обычно в бесплодии обвиняли женщину, и этого было вполне достаточно для развода. Рождение первенца резко повышало статус жены в семье. Только теперь она становилась полноправным членом семейно-родственного коллектива, а в случае смерти мужа получала право распоряжаться его имуществом до совершеннолетия сына.

Никому даже в голову не приходило искать причины бесплодия. Женщины лечились, как правило, сами чем могли. В основном это были всевозможные жертвоприношения, посещения священных мест. Традиционным методом лечения у многих народов было "изгнание холода", а поэтому несчастных женщин беспрестанно парили, им ставили банки и т. д. Были и более тяжелые "методы лечения": женщины подвергались унижениям, социальному бойкоту и даже казням. Тем не менее еще с древних времен было известно о факторах, вызывающих бесплодие у мужчин.

Уже упоминавшийся нами Авиценна, например, о причинах бесплодия писал в "Каноне врачебной науки": "Причина бесплодия - либо в семени мужчины, либо в семени женщины, либо в особенностях матки, либо в особенностях члена и в орудиях выделения семени. Или первопричина этого - печаль, испуг, боли в голове, слабость пищеварения, несварение желудка или случайная оплошность".

Авиценна делает свой анализ причин бесплодия у мужчин. Кое-что из его выводов звучит очень современно: "К виду семени, которое не рождает, принадлежит семя подростка, пьяного, семя страдающего несварением желудка или старика, семя того, кто много совокупляется, и того, чье тело нездорово; ведь семя изливается из каждого органа, и при здоровом органе оно здорово, а при больном - больное, согласно тому, что говорил Гиппократ, все эти обстоятельства существуют и в том и в другом семени одновременно".

В этом же "Каноне" описываются "верные" средства для определения, кто из двоих супругов является бесплодным.

Во все времена делались попытки избавить страдающих от этого заболевания. Полету фантазии, своеобразию предлагавшихся средств лечения от бесплодия просто не было границ. Всевозможные чудодейственные травы, порошки, магические процедуры с обязательными жертвоприношениями... Если все это не помогало, то обращались к другим богам (переходили в другую веру), и так до бесконечности. Только краткий перечень "методов лечения" позволит понять, как трудно осмысливались причины бесплодия в семье и с какими неимоверными "способами лечения" приходилось сталкиваться людям, желавшим иметь детей.

В Британской Колумбии бесплодным женщинам давали пить отвар из осиных гнезд или мух, так как эти насекомые размножаются в огромном количестве. Женщины на Востоке для избавления от бесплодия ели записки с цитатами из Корана. Большим успехом пользовались средства из корня мандрагоры.

Одной из распространенных обязанностей колдунов и шаманов было "вымаливание" у хозяев душ - младенцев для бездетных супругов.

У южных славян существовал такой обычай: если муж не способен к деторождению, то жена, нарвав кленовых листьев и размахивая ими над его детородными органами, причитала: "О клен, зеленое дерево! Подобно тому, как цветут твои почки, пусть расцветет и сила моего мужа!" Для этой же цели применяли также ивовые прутья. А иногда в подобных случаях осуществляли следующее действие: в сумерках муж и жена выходили на пашню, где пахарями оставлен плуг. Они разнимали плуг, разбрасывая составные части его направо и налево, и шли вперед, держась за руки. Разрушая плуг, они тем самым хотели разрушить силу злого духа, который причинял неприятности в их семейной жизни и не давал желанной беременности.

Самым эффективным средством от бесплодия считалась рыба. У многих народов существовало поверье, что стоит женщине съесть рыбу, а кости бросить в проточную воду, то она непременно забеременеет. Помните такую сказку? После долгой бездетности царице дают совет поймать в таком-то пруду золотую рыбку. Царица и служанка каждая съедают по кусочку. Остатки рыбы бросают собаке. По истечении положенного срока, в один день, в один час, в одну минуточку рождаются три брата-красавца. Самый сильный и статный из них почему-то Иван - собачий сын.

Ну и еще, конечно, было средство от бесплодия. Это смех. Женщина, не умевшая смеяться, не могла стать матерью. Для того чтобы стать матерью, нужно уметь улыбаться. Поэтому-то и не было счастья в царском дворце у отца царевны Несмеяны.

Рассмешить царевну не смогли заморские купцы и их скоморохи, богатые, заплывшие жиром от безделья сынки местных богатеев. Удалось это сделать только веселому работящему Ивану-молодцу, явившемуся во дворец с целым стадом розовых свинок. Волшебная дудочка в руках Ивана-молодца приводила в неистовство свиное стадо. Именно эта уморительная пляска- розовых свинок заставила не смеявшуюся никогда царевну залиться звонким смехом.

Ну конечно же, и волшебная дудочка, и пляшущие свинки в сказке имеют глубокие мифологические корни. Волшебная дудочка в руках героя ведет свое начало от священных дудочек, употреблявшихся при ритуальных плясках во время вымаливания урожая и плодородия. Свинки тоже не простые животные. У многих народов, в разнообразных культах свинья - символ плодородия. Свинья, например, играла большую роль в культе Деметры - богини плодородия. В греческой мифологии свинья имела связь с брачной жизнью. Перед свадьбой молодые бросали поросят в расщелину между скал, где, как полагали, обитала Деметра.

Но не только волшебные атрибуты помогают Ивану-молодцу. Он и сам обладает редким даром - жить в содружестве с природой, умело управлять ею, обращает ее на пользу людям. А история Ивана-молодца такова. Он служит у купца три года и за каждый год службы берет только копеечку. "У кого хлеб сохнет, желтеет, а у его хозяина все бутеет... чьих коней под гору тащат, а его и в поводу не сдержать". Не потому у него все спорится и все родит, что он усердный слуга, а потому, что Иван-молодец обладает способностью управлять растениями и животными. Именно такой муж нужен Несмеяне, именно их соединение нужно ей и людям. "Если меня не будет, - говорит Иван-молодец, - цветы и яблони посохнут".

Вот так, сказкой, и закончим мы экскурсию в далекое прошлое истории воззрений человека на человека. Дальше нам предстоит путешествие в мир современных представлений на те же процессы. Но и в это путешествие мне хотелось бы взять с собой старинную народную поговорку "Как хожено, так и рожено", которая очень метко подчеркивает, что многие процессы, происходящие естественно и как будто независимо от человека, тем не менее находятся в тесной связи с привычками, стилем поведения и даже настроением не только беременной женщины, но и окружающих ее людей, в первую очередь мужа.

сколько стоит эко